Чашею Софийского багрового вина разлилась любовь моя по свету.
Крылья распростерла надо мной беда, облаком изысканного цвета,
Россыпью искрящихся камней, чувств моих, тобою не любимых,
Насладилася она сполна, отобрав всё то, что я любила.
Наградив презрением меня, налила вино иное в чашу,
Заставляла пить её до дна, насмехалась, думала, заплачу.
Я бокал, тот что она мне поднесла, пригубила обжигаясь ядом,
Знала я, что в нём, но всё ж пила, понимая, что пришла моя расплата.
И беда увидев, что люблю, я тебя по прежнему так сильно,
Исказившись расплылась в дыму, унося поломанные крылья...
|
